***

Живет писатель, ничего не пишет,

В шкафу пылится рукопись давно.

Он дремлет в кресле, никого не слышит,

Не веселит крепленое вино.

Сюжет романа близок был к развязке,

Герой на супермена так похож

Заставил негодяев сбросить маски

И отвечать за мерзости и ложь.

Казался ясным до последней точки

Задуманный писателем финал,

Но торжество героя-одиночки

Он раз за разом хмуро отклонял.

О, творчества невидимые муки,

Бессонница, застывшая у глаз.

Удача улыбается так скупо

В раздумий и сомнений поздний час

И рукопись по-прежнему пылится,

Шкаф для нее походит на тюрьму

Желтеют неудачные страницы –

Писатель хмур, не пишется ему.

***

Скользкий март. Снега осели

И морозы не сильны.

Многоточие капели,

Как прелюдия весны.

День растет: все выше, выше.

Цепь проталинок вдали.

Март – художник тонко пишет

Пробуждение земли.

***

Бегут навстречу колоски

Далекого ржаного поля,

Они как дедовы виски –

Судьба его и доля.

Он хлеб растил и убирал

И тем был возвеличен,

Хотя совсем не генерал –

Без званий и отличий.

И это вовсе не беда –

Подумаешь – награды,

Он жизнь не мыслил без труда

И не терпел неправды.

О чем-то шепчут колоски

В вечернем спелом поле,

Они как дедовы виски,

Судьба его и совесть.

         ***

Наше детство – старые сараи,

Черный хлеб да горстка леденцов

В разговорах старше быть старались,

Подражая взрослости отцов.

А отцы спешили на работу,

Оставляя нас на наших мам,

Приносили пахнущие потом

Деньги, заработанные там.

Ну, а мы, конечно же, не знали

Сколько стоят хлеб и леденцы.

Нам в ответ лишь грустно улыбались

Наши работящие отцы.

***

Когда душе и памяти больней

И нету сил утишить боли эти,

Я снова слышу голоса друзей,

Которых уже нет на белом свете.

Увижу я: в вечерних облаках

Прорвется свет и будет долго литься,

Друзья мне подадут надежды знак,

И солнце, как и прежде, повторится.

И в этот тихий, просветленный час

Забудутся и боли, и печали.

Друзья мои, я снова слышу вас,

А между нами – дали, дали, дали.

***

С.Есенину

Не уляжется метель,

Черный вечер – «Англетер».

Где-то рядом палачи,

Сердце, сердце закричи.

Золотая голова,

Задыхаются слова,

Черный вечер, снег летит

Черный вечер промолчит.

Ночь глухая впереди,

Черный человек, - уйди.

Темень, темень без конца,

Русь осталась без певца.

Ветер тяжко голосит,

Грустно, грустно на Руси.

Ах, поэт, прости, прости.

***

Добела раскаленный песок,

День изнывает от зноя.

Первый наш марш-бросок

На дальний рубеж – Лесное.

Бьет автомат по спине,

Фляжка давно пустая.

Долго бежим в тишине,

Ноги свинцовыми стали.

Будет желанный привал,

Будет подъем спозаранку.

К армии я привыкал

И отвыкал от «гражданки».

***

Взвилась зеленая ракета –

Сон опрокинут и забыт.

Уазик наш быстрее ветра

К границе в темноту летит.

Пройдет всего-то три минуты –

След от колес предельно свеж.

Бессонницу тревожной группы

Застанет серенький рассвет.

Потом над сопками взметнется

Ракетой красною «отбой».

Тогда впервые улыбнется

Наш командир – седой майор.

***

Л.Суркову

Трибуны отликовали,

Пора подводить итог.

Слезящимися глазами

Смотрит хоккейный волк.

Он говорит, что главное

Отнюдь не игра «на бис»,

А то, что придется заново

Строить нелегкую жизнь.

В игре все гораздо проще

Настроился – победил.

А в жизни куда как горше,

Когда остаешься один.

Теперь уж не до хоккея,

Ворох других забот

Действуй, шайбист, смелее,

Не то угодишь за борт.

Коньки под кроватью ржавеют

И не устроен быт.

А памяти все слышнее

Эхо хоккейных битв.

***

Птица металась в грохочущем цехе,

Билась и билась она о стекло.

Птица металась не ради потехи,

Выпорхнуть птица хотела в окно.

А цеховые все занятые,

Какое им дело до разных птиц.

Птаха все билась в последнем усилье

И, обессилев, падала  ниц.

В тихом дворе под раскидистой кроной,

В гнездышке сером в тревоге птенцы

Кто им поможет неугомонным,

Жалобы крики во все концы.

***

Навалятся тучи –

Лишь изредка просинь,

Минуту улучив,

Прощается осень.

Уходит неслышно,

Уходит по-лисьи,

Одетая пышно,

С охапкою листьев, -

Вдогонку летят

Торопливо снежинки,

А осень с лица

Вытирает слезинки.

***

Меня пугала высота

Да так, что сердце замирало.

Зато, какая красота

Глазам восторженным предстала.

Нет, не напрасен был мой труд

Идти без устали к вершине,

Хотя цветы там не цветут,

Они цветут внизу, в долине.

Но чтоб увидеть красоту

Для восхищенья – не забавы

Я шел и шел на высоту,

Где сердце сразу замирало.

***

Г.И. Демину

Занавесилась далью дорога

Полевая волнуется рожь.

Все родное: от мягкого стога

До веселых березовых рощ.

Нет на свете милее места,

Чем вот этот родимый простор,

Где тропа из  далекого детства

Забралась на крутой косогор.

Где знакомая тонкая ива

Окунулась в прохладу пруда,

Где на тихую прелесть залива

Прикололась ночная звезда.

Где в раздолье – широком и синем

Колосятся вовсю хлеба.

Золотая моя Россия,

Моя радость, моя судьба.

***

Старая пристань на тихой реке,

Старые лодки на белом песке.

Юности годы на том берегу

Я позабыть никогда не смогу.

Здесь повстfont-size:14.0pt; mso-bidi-font-weight:bold p class=речался с любовью своей,

Память тревожит больней и больней.

Старая пристань на тихой реMsoNormalке

И седина у меня на виске.

Снова приду на знакомый причал,
Где я когда-то тебя повстречал,

Где мы с тобой ожидали рассвет,

Сколько прошло после юности лет?

Старая пристань на тихой реке,

Старые лодки на белом песке.

Юности годы на том берегу

Я позабыть никогда не смогу.

***

Юрмала

Вечнососновая Юрмала,

Знаю, что ты ни при чем

Это погода придумала

Ветер с холодным дождем.

Это погода запрятала

Солнца июльского диск,

Чтобы на море не радовал

Чаек восторженный крик.

Это погода наделала –

Пляж одинокий измок –

Рвется волна ошалелая

На белоснежный песок.

Вечнососновая Юрмала,

Знаю, что ты ни при чем

Это погода придумала

Ветер с холодным дождем.

***

Саласпилс

А хмурое утро,

Как серый бетон.

И скорбны скульптуры

Над громкой бедой.

И не было слова

Среди тишины,

И сердце кололо

Иголкой сосны.

***

На улицу глаза бы не глядели,

То дождь польет, то снова завьюжит,

Снега еще растаять не успели,

Еще зима сдаваться не спешит.

Но уже скоро юному апрелю

Вершить весну, как главное из дел,

И землю щедро потчевать капелью,

Чтоб первоцвет на ней прозрел…

***

Седой человек одинокий

В квартире напротив живет.

Он китель с наградами носит

При встрече мне честь отдает.

При том произносит шутливо:

«Приветствую вас, генерал!»

С улыбкой такою счастливой,

Что кажется, горя не знал.

А жизнь его гнула и била,

Была она огненный ад.

Ему испытаний хватило

И плен, и жестокий штрафбат.

Он выжил, хотя изранен

Он видел победный салют.

Я слышу: «Давай помянем,

Солдат, что уже не придут…»

Потом он альбом откроет,
Покажет фото друзей.

О, грустная эта повесть

Тяжелых боев и потерь.

Память его тревожит,

Память лишает сна.

Из дома уйти не может

Непрошеная война.

***

На пиджаке блестели ордена

И седина белела из-под кепки.

Добрел он до заветного окна

И протянул приемщице рецепты.

Чуть пробежав мудреную латынь,

Она сказала с равнодушным видом,

Что нет лекарств, и вы тут не один,

А ветераны заплакал от обиды.

Дрожали, возмущаясь, ордена

И вздрагивали плечи  у солдата

Да помнит ли великая страна,

Кто спас ее в далеком сорок пятом?

Уходит восвояси ветеран,

Уходит без скандала и укора,

И покатились, не попав в карман,

Из тюбика таблетки валидола.

***

Тихие осенние равнины

Начинаешь трепетней любить:

В листике, слетающем с осины

Слышится пронзительное: «Жить…»

Первые снежинки полетели,

Загрустили темные леса,

Ветви свои голые воздели,

В жалобе воздели к небесам.

***

Урок музыки

Конечно, он не Моцарт

И в музыке не гений.

Пришел в потертых шортах,

Но был в себе уверен.

Взлетал смычок над скрипкой,

Росли и крепли звуки.

И я увидел близко

Его мальчишьи руки.

Ах, как они изящны,

Ах, как они красивы,

Взгляд скрипача летящий

С улыбкою счастливой.

А скрипка пела, пела,

То звонко, то чуть слышно

Я про себя жалею, что так вот, как парнишка,

Играть я не умею.

***

У подъезда плачет девочка-соседка,

Плачет она горько, как не утешай.

Дома у девчушки опустела клетка,

В этой самой клетке умер попугай.

Попугай Григорий был таким веселым,

Часто очень  фразу повторял свою,

Слышали в квартире три заветных слова,

Три заветных слова: «Я  тебя люблю!»

Что же  теперь делать? У девчушки горе.

Мучаюсь вопросом этим вновь и вновь,

Ведь не скажет больше попугай Григорий

Три заветных слова про любовь.

У подъезда плачет девочка-соседка,

Плачет она горько, как не утешай.

Дома у девчушки опустела клетка,

И зачем ты умер, милый попугай?

***

В цехе нашем пестрели плакаты,

Призывали бороться за план.

У меня с кладовщицей Катей

Начинался тогда роман.

Беззаботный, в рабочей спецовке,

Под неистовый шум станков,

«С чувством, с толком и расстановкой»

Я читал ей стихи про любовь.

Было много в стихах тех страсти,

Было встреч и разлук – через край.

Улыбалась кокетливо Катя,

Повторяла: «Читай, читай».

Я смотрел ей в глаза несмело,

Я старался ее понять.

Сзади голос: «Ну что Ромео,

Долго будешь стихи читать?»

Старший мастер, крутой на слово,

Прямо с ходу вошедший в раж,

Мне с порога басил сурово:

«Ну-ка быстро, к станку, шагом марш».

Так вот кстати или некстати,

Но закончился наш роман.

Укатила в столицу Катя:

Поступила учиться там.

Я остался – бороться за план.

***

Передо мною детства старый дом,

Я постою в раздумии у дома.

Как будто вновь открою пухлый том,

В котором все давно уже знакомо.

Опять увижу словно бы во сне

Осенний двор, невзрачные сараи,

И снова поспешит навстречу мне

Поэзия заброшенных окраин.

У каждого есть детства уголок,
Из взрослости мы все к нему стремимся,

Как будто это светит огонек

Для путника, который заблудился.

Мой старый дом в притихнувшем дворе

Окликну детство: «Где ты, где ты?»

На целом свете нет тебя добрей,

И места для меня счастливей нету.